Бюрократия и власть в новой России: позиции населения и оценки экспертов

<<назад

оглавление

>> дальше

8. Образ российского чиновничества в контексте

Один из самых важных фактов, выявленных в ходе проведенного исследования, состоит в том, что представления российской бюрократии о самой себе очень сильно отличаются от того, что думает о ней население страны. Возможно, не следует особенно удивляться тому, что сам чиновник склонен воспринимать себя в гораздо более выгодном свете и давать своим нравственным и деловым качествам (компетентность, стремление помогать людям и т. п.) гораздо более высокие оценки, чем это делает население в целом. Понятны и психологические мотивы  преуменьшения или даже оправдания своих недостатков: в конце концов никому не чуждо ничто человеческое. Однако речь в данном случае идет не только об этике, профессионализме и пользе, приносимой обществу, но и о разных трактовках того положения, которое чиновничество занимает в российском социуме. В частности, ответственные и руководящие работники аппарата управления совсем иначе позиционируют себя в спектре общественных противоречий современной России, чем это выглядит в оценках населения в целом. Так, весьма значительная часть «простых» граждан склонна рассматривать отношения между обществом и бюрократией как конфликтные. Причем по своей остроте, если измерять эту последнюю числом респондентов (почти 35%), данный конфликт идет непосредственно вслед за очень болезненным для современной России противостоянием между богатыми и бедными
(см. рис. 41).

Рисунок 41

Как Вы считаете, между какими группами населения в настоящее время существуют наиболее острые противоречия? (в %)

Особенно склонны к драматизации противоречий между бюрократией и обществом предприниматели (их выделили в качестве наиболее острых около 53% принадлежащих к данной социальной категории респондентов) и в меньшей степени пенсионеры (40%). Однако, сами работники бюрократических учреждений, целиком и полностью соглашаясь с остальными россиянами в том, что касается последствий резкого имущественного расслоения, напряженность своих собственных отношений с населением склонны не замечать: среди представителей данной социальной категории соответствующую позицию в опросных документах отметили лишь 17% (что в 2 раза ниже показателя по выборке в целом).

В ходе настоящего исследования респондентам также был задан ряд специальных вопросов, направленных не только на получение словесно выраженных «мнений», но и на зондирование ассоциативных рядов массового сознания и выявление характерных для него образных представлений. В частности, респондентам был предложен список из
15 человеческих качеств, из которого требовалось составить социально-психологический портрет современного российского чиновника. Технически для этого надо было просто отметить, какие качества из упомянутого списка ему присущи, а какие нет. Особо отметим, что вопрос этот ставился в сравнительной плоскости –  при помощи той же самой технической процедуры – одновременно надо было реконструировать образ современного западноевропейского чиновника и чиновника недавнего советского прошлого. Общая статистика ответов на данный вопрос по основной выборке («население») представлена ниже на таблице 24.

Таблица 24

Представления населения о деловых и нравственных качествах современного российского, советского и западноевропейского чиновника (в %)

Как видим, полученная картина очень красноречива и, к сожалению, не может служить поводом для радости и оптимизма. На первое место среди человеческих качеств, которыми в глазах населения наделены сегодня работники многочисленных бюрократических учреждений, наши респонденты значительным большинством голосов (почти 2/3) поставили равнодушие к людям, на втором месте оказалась продажность (это мнение 58,5% опрошенных), на третьем – безразличие к интересам страны (41,1%). Вообще, вся верхняя часть таблицы в данном случае оказалась занята сугубо отрицательными характеристиками. Первая положительная аттестация («деловитость, компетентность») появляется только на 7 строчке, причем она собрала в свою пользу лишь пятую часть от общего числа поданных голосов.

Нечего и говорить, что при таком распределении мнений российский чиновник полностью проигрывает европейскому, у которого 8 первых строчек заняли сугубо положительные качества – компетентность и деловитость (63,5% полученных в ходе опроса ответов), культура, образованность (39,9%), ответственность, надежность (37,5%), патриотизм, чувство долга (30,5%), творческий потенциал, способность к инновациям (28,2%), способность опереться на национальные традиции (23,3%) и в то же время использовать зарубежный опыт (22,9%), неподкупность (21,9%). Конечно, можно сказать, что россияне плохо знают действительные проблемы Запада и, руководствуясь старым принципом «лучше там, где нас нет», склонны несколько идеализировать евробюрократию. Допустим. Но мы анализируем лишь социальные представления в том виде, как они фактически сложились, и не претендуем на объективное сопоставление качества управленческих кадров. А на уровне образных представлений разрыв в показателях получился громадным; другой вопрос, что природа этого разрыва сложна, в какой степени он идет от знания ситуации, а в какой – от недовольства тем, как вершатся дела у нас в стране.

Обратимся, однако, к сюжетам, которые лучше всего знакомы нашим согражданам, известны большей их части по непосредственному жизненному опыту. Это – состояние и характер отечественной бюрократии в советское время. Здесь итоги, к сожалению, получаются тоже не в пользу сегодняшнего дня. Правда, согласно мнению наших респондентов, советский аппаратчик также в целом уступал европейскому коллеге, особенно по уровню подготовки, компетентности, способности к инновациям и использованию зарубежного опыта. Однако в смысле преданности интересам страны, надежности и честности мы получили вполне сопоставимые цифры (причем по патриотизму – это единственная позиция, по которой оценка советской бюрократии оказалась выше, чем европейской – советская номенклатура «обошла» европейцев на целых 26%). Что же касается сопоставления советской бюрократии с бюрократией нового демократического образца, то оно оказывается также явно не в пользу последней. Из 8 позитивных характеристик, которые вошли в предложенный респондентам список, она опередила советские управленческие кадры только по двум – способности использовать зарубежный опыт и инновационному потенциалу. Однако преимущество это выглядит количественно не слишком значительным. Если по компетентности и деловитости нынешние кадры еще приближаются к советским, то по таким шкалам, как продажность/неподкупность, культура, образованность/необразованность и бескультурье, ответственность/безответственность, патриотизм/безразличие к интересам страны и др. разрывы получились от более, чем полуторакратных до десяти- и даже четырнадцатикратных (!).

Конечно, оценка чиновничества разных эпох довольно заметно зависит от возраста респондентов, однако, вопреки тому, что можно было бы ожидать, далеко не во всем, потому что по некоторым позициям мнения различных возрастных групп варьируются незначительно. Там, где перепады значений соответствующих индикаторов превышают
5–6%, в общем и целом можно сказать, что люди пенсионного возраста,
оценивают советских должностных лиц выше, чем их младшие сограждане. Например, в плане деловитости и компетентности позитивную оценку советской бюрократии дала почти треть респондентов старше 60 лет и всего 15% младше 25, а по такому параметру, как надежность, соответственно 39% и 29%. Конечно, можно объяснить такие различия консерватизмом и ностальгией тех наших сограждан, чья молодость, а иногда и годы зрелости, принадлежат советскому времени. Следует заметить, что у них, в отличие от молодых, в прошлом осталось и немало личных обид, так что обнаруженное в ходе исследования отношение россиян старшего возраста к советским административно-управленческим кадрам не было заранее очевидно.

Исходя из сказанного можно подумать, что обнаруженная тенденция должна симметричным образом проявляться в оценке современных российских чиновников, но только с обратным знаком. Младшие должны оценивать их выше, чем старшие.

В действительности такой тенденции нет, и по крайней мере по некоторым позициям молодежь проставила сегодняшним кадрам более низкие оценки, чем те, кто перешел 60-летний рубеж. Если, скажем, по строке «косность» расхождение составило примерно 5%, то по оценке критерию коррупционных наклонностей должностных лиц – уже 10% (см. табл. 25).

Таблица 25

Представления населения о деловых и нравственных качествах современного российского чиновника среди респондентов различных возрастных групп (в %)

В порядке развития и конкретизации темы отображения в массовом сознании динамики развития российского бюрократизма  в ее связи с историей страны в целом, нашим респондентам было предложено также высказать свое мнение по поводу того, в какие периоды истории ХХ века российская жизнь характеризовалась наибольшим засильем бюрократии. Распределение ответов на данный вопрос также оказалось весьма симптоматичным, а вместе с тем, к сожалению, настораживающим. Ибо в основной выборке, моделирующей социально-демографическую структуру населения в целом, на первом месте оказалась точка зрения, что наивысшая степень бюрократизации достигнута в наши дни, т. е. в самое последнее время В 90-е годы, при Ельцине такого, как кажется многим опрошенным, еще не было. Симптоматично, что даже эра Брежнева, когда, как мы помним, номенклатура расцвела необычайно пышным цветом, в этом отношении выглядит в глазах россиян значительно лучше, чем наши дни: время заката советской власти отождествляет с засильем бюрократии по крайней мере в 2 раза меньшее число респондентов (16,9% против 38,4%). Сами работники управленческих структур выразили несколько иное мнение, считая, что при Брежневе бюрократизма было все-таки несколько больше. Но это расхождение в оценках нельзя считать радикальным: речь идет не об отказе признать наличие негативной тенденции, а просто о чуть более мягкой ее трактовке, при которой нынешняя «новая Россия» всего лишь сдвигается с 1-го места на 2-е (и то какими-то 2 процентами голосов). В наименьшей же степени, как считают опрошенные, бюрократизм был характерен для дореволюционной России. Не был он значительным и при Сталине. Данную точку зрения в целом примерно в одинаковой степени разделяют как «рядовые» граждане, так и сами «бюрократы» (см. рис. 42).

Рисунок 42

Представления россиян о том, какие эпохи в истории страны характеризуются наибольшим засильем бюрократии (в %)

            Надо заметить, что в отношении россиян к тем, кого в разных контекстах и ситуациях называют то чиновниками, то бюрократами, функционерами или госслужащими, прослеживаются различные смысловые аспекты и эмоциональные оттенки. Во многом это объясняется тем, что оно формируется одновременно как бы в нескольких соприкасающихся, но не совпадающих друг с другом социально-психологических пространствах. Одно из них – это личные жизненные впечатления, которые часто дают основания приравнять хождение по канцеляриям к  хождению по мукам. Помимо, и отчасти даже независимо от реакции на всевозможные личные проблемы и неурядицы, важную роль в формировании мнений по поводу технического аппарата и кадров управления играет складывающаяся в массовом сознании общая картина положения дел в стране. Однако не меньшее значение, чем восприятие текущей ситуации и эмпирически обнаруживаемого положения вещей, имеет то, что можно назвать «метафизикой традиции» – сложившиеся в коллективном историческом опыте представления о государстве, власти, социальном порядке и базовых  ценностях.

Не должен вызывать удивления тот факт, что большинство населения считает, что в России все зависит от лидеров, а не от рядовых исполнителей. Но что же, в сущности говоря, можно требовать от отдельных чиновников, если они ничего не определяют, а все зависит от политических лидеров страны? Примечательно, что в суждениях по поводу распределения ответственности между чиновником и политиком россияне не столь категоричны, как в трактовке отношений между чиновником и гражданином. Пропорция, в которой распределились голоса опрошенных, получилась в данном случае более близкой к паритету – это уже не 2:1, как в первом случае, а приблизительно 11:9 (если быть совершенно точным, то 55 % против 44 %) (см. рис. 43).

Рисунок 43

Существуют разные мнения о роли и месте государства, власти в жизни общества. Выберите, пожалуйста, в каждой паре  нижеприведенных суждений то, с которым Вы в большей степени согласны (в %)

Тем не менее, для России здесь обозначилась серьезная проблема, поскольку выявленные нами умонастроения могут наталкивать на мысль о том, что усилия по повышению эффективности аппарата управления и борьба с массовым распространением в нем коррупции, в конечном счете, не имеют особого смысла. Впрочем, при дифференцированном анализе мнений можно увидеть одну важную и весьма интересную тенденцию: главным носителем точки зрения, что от российского чиновника ничего не зависит, является не столько «рядовой» гражданин, сколько… сам же чиновник. В среде управленцев высшего и среднего звена такую позицию занимает уже не относительное и в количественном отношении довольно умеренное 55-процентное большинство, а более, чем ¾ (более точно 77%) опрошенных, тогда как отвергают ее как несостоятельную менее четверти.

Поскольку основная масса россиян далеко не удовлетворена положением дел в стране, возникает закономерный вопрос: что, с их точки зрения, следует изменить к лучшему в связке политический лидер–исполнитель–чиновник, которая составляет внутреннюю конструкцию власти? Суждения, высказанные  на этот счет, оказались достаточно логичным следствием того, о чем только что было сказано выше: в целом по выборке преобладает мнение, что надо менять и тех, кто принимает решения, и тех, кто их технически готовит и реализует. Однако, хотя большинством голосов было признано, что от политических лидеров в стране зависит больше, чем от бюрократии, отношение к ним оказалось несколько более мягким, чем к чиновничеству. Если общее количество тех, кто хотел бы полной смены политических элит, лишь чуть-чуть превысило 50%, то сторонников радикального обновления и сокращения управленческого аппарата оказалось на 4,5 % больше (см. рис. 44).

Рисунок 44

Существуют разные мнения о роли и месте государства, власти в жизни общества. Выберите, пожалуйста, в каждой паре нижеприведенных суждений то, с которым Вы в большей степени согласны (в %)

Это обобщенные, итоговые цифры. При дифференцированном анализе оказывается, что значения соответствующих индикаторов довольно  заметно варьируются в зависимости от социальных различий. Как показало исследование, основную социальную базу сформировавшейся на сегодняшний день системы правления, составляют предприниматели, а в более широком плане, – высокооплачиваемые категории населения вообще. Не случайно против замены нынешних политических лидеров среди предпринимателей высказались 57,6% , что, как мы видим, существенно больше итоговой цифры по выборке в целом. Этот социальный слой в целом отрицательно относится и к ротации рядов постсоветской бюрократии. Любопытно отметить, что хотя о необходимости ослабить пресс бюрократического контроля активнее всех в последнее время говорили представители предпринимательских кругов, опрошенные нами предприниматели отмечали засилье бюрократизма в современной России на 8–10 % реже, чем даже сами чиновники (см. табл. 26).

Таблица 26

Отношение к ценностным суждениям среди респондентов  различных
социально-профессиональных групп (в %)

Напротив, специалисты, технический персонал, рабочие, пенсионеры более склонны к антиправительственным и антибюрократическим веяниям. Эта кажущаяся парадоксальность (разве нас в последние годы не приучили считать, что предприниматель олицетворяет собой не приемлющую государственного контроля динамичную стихию личной инициативы, тогда как представители наемного труда больше заинтересованы в социальной опеке со стороны государства?) в сущности легко объяснима. Не будем поднимать в этой связи проблему взятки. Отметим хотя бы то, что предприниматель в своей повседневной практике обычно постоянно пользуется услугами специалистов, квалифицированно улаживающих его отношения с властью (различного рода консультанты, адвокаты, специалисты по налогам, лоббисты и т. п.), в то время как лица наемного труда и пенсионеры, как правило, не располагают необходимыми для оплаты таких услуг средствами и вынуждены сами брать на себя изнурительный труд хождения по инстанциям.

Довольно заметные различия в отношении к бюрократии и опирающемуся на нее политическому классу зафиксированы в ходе исследования и в возрастном плане. Если, к примеру, в возрастной категории 26–30 лет за приход к власти совершенно новых людей «за» высказываются 41,9% опрошенных, а за радикальное обновление бюрократического аппарата 44,0%, то у тех, кому еще не исполнилось 25, эти цифры возрастают соответственно до 56,7% и 52,0% (см. табл. 27).

Таблица 27

Отношение к ценностным суждениям среди респондентов различных возрастных групп (в %)

Наконец, следует отметить большие различия по данному вопросу между представителями различных политических ориентаций. Причем достаточно негативно  настроены по отношению к действующей власти не только коммунисты. Даже на их фоне радикальными настроениями по поводу смены политических лидеров и ротации административного аппарата выделяются сторонники «Родины». Вместе с тем, критические и оппозиционные настроения усилились и среди приверженцев либеральных партий, в особенности «Яблока». У этих последних идея смены политических элит в настоящее время находит поддержку примерно на том же уровне, что и у избирателей «Родины» (около 69%; у коммунистов данный показатель примерно на 10% выше). Оплотом же сложившейся в последние годы административно-политической модели выступает «Единая Россия». Среди респондентов, голосовавших за эту партию, зафиксировано наибольшее число тех, кто считает нецелесообразными принципиальные перемены как в политических верхах (61%), так и в аппаратно-бюрократических структурах (54%). Эти цифры соответственно на 15% и на 10% выше, чем общие показатели по выборке, моделирующие распределение мнений среди населения в целом.

<<назад

оглавление

>> дальше