Еще о публичности социологии

О.Н. Яницкий.  Еще о публичности социологии.

В свете того, что и Форум в Барселоне, и Всероссийский социологический конгресс будут обсуждать проблему публичности социологии, предлагаю мои ответы на вопросы П. Романова и Е. Ярской-Смирновой, которые по техническим причинам выпали из опубликованной ими дискуссии на эту тему.

Вопрос: Для кого и для чего сегодня существует социология в России? Каково «публичное лицо» современной российской социологии?

Яницкий: Странный вопрос. У социологии много функций, и в зависимости от обстоятельств она поворачивается к обществу (или его части) одним или другим боком. Ю. Левада говорил, что социология – «зеркало общества». Согласен, но не только. Думаю, что и как в XIX веке, сегодня главная задача социологии – рефлексия, критическое осмысление происходящего и «возвращение» этого осмысления обществу. Как говорил У. Бек, главное – радикальное сомнение.

Вопрос: Майкл Буравой (США) разделяет академическую, критическую, прикладную и публичную социологию по типам основных задач и аудиторий, или потребителей социологической информации.

Яницкий:  Возможно и такое, хотя уже из постановки задачи – главное потребитель видно, что это – рыночная модель социологии. А мы здесь, как всегда, «впереди планеты всей». Полагаю однако, что сегодня нравственная, воспитательная функция социологии не менее важны, чем следование вкусам и потребностям массового общества или его сегментов. Но в наших конкретных условиях это опять же означает, что на первый план выходит ее критическая, то бишь гражданская функция.

Вопрос: Что, с вашей точки зрения, входит в сферу публичной социологии? Как бы вы определили границы этого направления?

Яницкий: Это опять несколько странная постановка вопроса. Я воспитывался в семье и среде ученых–естественников (математиков, астрономов, физиков, географов, путешественников), имел счастье общаться и с рядовыми, и выдающимися медиками. Затем много лет работал в и для ЮНЕСКО. Эти люди всегда могли объяснить любой аудитории, чем они занимаются и почему это важно. Прекрасный урок публичной социологии  преподал мне М.Кастельс. Я был в Барселоне (1985 г.) на его конференции «Большие города мира», где он выступил с блестящей публичной лекцией для людей улицы по теме своего сугубо научного доклада, который он делал час назад. А у нас, как правило, даже студенты социологических факультетов на наших семинарах и конференциях не присутствуют. Навык популяризации  должен быть у социолога в крови. Лекции и семинары для студентов – это одно, а публичность – это другое. Если, конечно, социолог занимается наукой, а не только пиар-технологиями.

Вопрос: по отношению к каким (какого рода) темам или проблемам публичная социология сегодня возможна и необходима?

Яницкий: в принципе – к любым. Но всегда есть ключевые проблемы, и социолог  должен быть готов к ответу. Здесь есть одно принципиальное условие: публичность предполагает не только общедоступность, но и междисциплинарность, отказ от дисциплинарной зашоренности. Если вы не «владеете вопросом», а он никогда не бывает чисто социологическим, то вам нечего делать на публичной трибуне. Или только быть факиром, вбрасывая в аудиторию тот или иной набор цифр, оценок и т.п. Главная же задача публичного социолога: стать вровень с публикой и начать разговаривать с нею. Часто не столько даже важна проблема, сколько то, что вы «снизошли» до обсуждения ее с рядовыми гражданами, с публикой. Нужен резонанс, чувство зала. Я сейчас редко выступаю в больших аудиториях по причине возраста, но раньше объездил всю страну (и не только), всегда предпочитая прямой диалог в режиме «вопрос–ответ». Это большая психоэмоциональная нагрузка, но и удовольствие. Публика совсем не так глупа, как часто ее представляют в наших ток-шоу. Просто у нее часто другие приоритеты и другое восприятие проблем, чем те, которые видятся нам с «социологического Олимпа». Социолог должен понимать язык, культурные коды аудитории. Надо, не теряя профессионализма, уметь быть «народником» и не бояться этого.

Вопрос: вправе ли социология влиять на общество, участвовать в жизни социальных групп, инициировать социальные изменения, есть ли этому предел?

Яницкий: не только «вправе», но и обязана. Я никогда не смог бы стать специалистом по российским экологическим движениям, если бы не был включен в их деятельность. Все дело в мере и формах этого включения. А.Турэн еще 30 лет назад предложил методику «социологической интервенции», и я под его руководством в течение трех лет работал с самыми разными группами общественных движений. Это был огромный опыт и навык  публичного общения на всю жизнь. Социальное движение по сути – публичный процесс, и если  ты не знаешь, как к нему подойти, то лучше отойти совсем. Сегодня мною эмпирически выделена группа ученых-адвокатов, которые занимаются вместе с рядовыми жителями черновой работой по охране своего леса, речки,  родника, не переставая быть научными работниками (см. мою статью в журнале «Общественные науки и современность», 2004, № 6). Участие – гражданский долг социолога, важно для себя понять, что это – режим диалога, а не урока ботаники.

Не о «пределе» влияния нужно говорить, а о том, что доступная социологу публичная сфера сокращается как шагреневая кожа. Если она окончательно «схлопнется», это будет беда для социологии и всего общества. А верхний «предел» – это научить собеседника мыслить, как и ты сам. Или хотя бы убедиться в том, что он понял, что существует иная точка зрения на предмет его беспокойства. Или – показать ему, что есть и другие проблемы, о которыми стоит поразмыслить. И еще: не зря американцы так часто употребляют выражение «concerned people». Публичность – не лекция для партхозактива, а диалог с озабоченными гражданами.  А дальше – пусть думают сами. Однако поскольку процесс генерирования новых знаний непрерывен, то и общаться с публикой социологу придется периодически. Разве социолог не должен быть включен в систему непрерывного образования?

Вопрос: можно ли говорить о своего рода «публичном повороте», о преодолении «кабинетной» работы в современной отечественной социологии (антропологии, культурологии, социальной науке в целом)?

Яницкий: «публичный поворот» – это не поворот «ключа в замке зажигания», а процесс, борьба, как и все другое на этом свете. Я не согласен с З. Бауманом, который говорит, что наш выбор невелик: или «все – на продажу», или  надо прятаться в башне из слоновой кости, то есть в кабинете. Раньше давила власть, но были же великие русские социальные критики! Сегодня рынок безусловно давит, но и интеллигенция должна сопротивляться. То, что происходит сегодня в Интернете, а на Западе это уже давно произошло, вселяет надежду, что «публичный поворот» состоялся. Я, в частности, имею в  виду сдвиг от блогов к социальным сетям. Когда ученые выпадают из публичного дискурса, люди налаживают его сами, находят других авторитетов, только уровень дискуссии понижается.

Далее, разделение на мысль и действие  весьма условно. Если публичное пространство сокращается, то за его сохранение надо бороться. Значит, социолог в этой борьбе должен иметь союзников, на кого-то опираться. Возьмите всех великих: А.Турэна, М.Кастельса, Э.Гидденса и многих других. Рано или поздно, чтобы отстоять свою точку зрения, они становились публичными политиками и даже мозговыми центрами социальных движений. То, что делал недавно Гидденс со своими молодыми коллегами, разрабатывая «Социальную модель Объединенной Европы», разве это не соединение социологии и политики?

Последний вопрос: какой вам видится роль публичной социологии ближайших десятилетий?

Яницкий: для меня «публичная социология» это прежде всего  публичные социологи, то есть личности. Если угодно, социологическая элита. Если у нее хватит понимания и  душевных сил, что ультра-либерализм и потребительство – это тупик социальной эволюции, тогда есть надежда, что «социология-для-людей» будет существовать. Иначе на публичной арене останутся одни пиарщики.

Позволю себе некоторый комментарий к заданному набору вопросов. Составляя их, мои уважаемые коллеги, явно исходили из «директивной» парадигмы взаимодействия социология–общество. То есть, что социология сначала что-то выясняет, формулирует, а потом просвещает несмышленную публику. Однако в социологии социального знания (sociology of social knowledge) этот метод уже более 10 лет назад был назван «дефицитным», то есть ущербным. И в США, и в Европе были проведены масштабные социальные исследования, показавшие, что эта парадигма ошибочна, и что надо двигаться от «дефицитной» модели к «посреднической» и даже к «партнерской». Было введено понятие «локального знания» (local knowledge), ничуть не менее ценного и значимого, чем академическое. Принцип социологии социального знания: следуй за актором (follow the actor). Можно, конечно, все это проигнорировать, но лучше бы опираться на уже достигнутое, критически его разобрать, а потом двигаться дальше.

 С уважением, Олег Яницкий       

26.08.08

Обсудить статью в форуме