Барбаков О.М., окончил геологический факультет Тюменского нефтегазовова университета (1981 г.), доктор социологических наук (2001 г.), профессор, создатель (1997 г.) и заведующий кафедрой Бизнес-информатики и математики Тюменского государственного нефтегазовова университета . Основные области научного интереса: системный анализ, информационные системы в управлении, в менеджменте, маркетинге, электронный маркетинг. Интервью состоялось: май-июнь 2015 г.

Конец первого полугодия 2015 года. В галереи моих собеседников 120 фотографий. Завершается работа еще с десятком интервью, уже просматриваются первоочередные задачи анализа собранной информации. Одна из таковых – исследование факторов, воздействие которых определило приход человека в социологию. Специфика становления и развития социологии в СССР заключается – в отличии от многих других наук – в том, что, во-первых, на протяжении трех десятилетий социология была запрещена, объявлена буржуазной лженаукой. Во-вторых, даже после того, как в стране начали проводиться социологические исследования, действовала Советская социологическая ассоциация, сотрудничавшая с Международной ассоциацией социологов, публиковались книги отечественных социологов и делались переводы западной литературы, в структуре Академии наук существовал головной институт, работало множество лабораторий в университетах страны, существовала отраслевая и заводская социология и т.д, не социология не была официально признана в качестве самостоятельной науки и стране не велась целенаправленная подготовка кадров.

Из истории известно, что в СССР в списке запрещенных, вредных, реакционных наук находилась не только социология, но также психология, кибернетика, генетика и ряд других научных направлений. Однако под воздействием группы обстоятельств, в частности – необходимости повышения военной и пищевой безопасности страны, уже в середине 1950-х заметную государственную поддержку получили исследования в области вычислительной техники и автоматизации производства, а в конце 50-х, несмотря на огромное влияние Т.Д.Лысенко на развитие биологии, ограниченные исследования в области генетики возобновились. Почему только социология осталась непризнанной? Ответ один: власти боялись того, что результаты социологических исследований вскроют не соответствие реальной жизни людей и картины жизни советского общества, предлагавшуюся идеологией, СМИ.

Таким образом, традиционная схема вхождения в науку, сложившаяся столетиями, здесь не действовала. Как обычно все происходит? В ребенке, подростке, старшекласснике постепенно формируется представление о мире науки, из книг, общения с родителями, друзьями, учителями он узнает о том, какие есть науки и направления интеллектуальной деятельности. Вырабатываются его предпочтения, молодой человек начинает активно заниматься теми или иными предметами, скажем, физикой или математикой, русским или иностранными языками, техникой и так далее. Но если в информационном пространстве нет чего-либо, то как человек узнает об этом. Именно так было с социологией, она долго отсутствовала в советском информационном пространстве, о ее существовании знали, помнили лишь очень немногие философы, психологи, писатели, историки, узнавшие о ней в первые два-три десятилетия 20 века. Многие помнили о социологии, но не считали необходимым, даже возможным на эту тему говорить.

Как и почему в СССР на рубеже 1950-х – 1960-х возникла социология и появились первые послевоенные социологи? Согласно моему пониманию, то не было возрождение дореволюционной и ранней советской социологии, то было – второе рождение социологии в СССР. Определяющим социально-политическим фактором произошедшего стала «оттепель». Основную часть тех, кто образовал два первых поколения советских / российских социологов, составляют исследователи, родившиеся в интервале 1923-1934 гг., т.е. не воевавшие, но с пониманием следившие за событиями войны, пережившие оккупацию, блокаду, эвакуацию, получавшие с фронта «треугольники» и «похоронки» и позже воспринявшие дух XX съезда КПСС. В годы обучения в университетах и институтах они либо слышали, что социология – буржузная наука, либо вообще ничего не знали о существовании такой науки. На их профессиональный выбор не могли влиять ни родители, ни друзья, ни учителя.

Но они становились социологами осознанно, делали свой выбор, руководствуясь своими гражданскими взглядами, политическими воззрениями, желая, думая, мечтая улучшить социализм. Они были - «шестидесятниками», и многие оставались ими до конца своих дней.

Другими словами, в социологию шли 30-летние ученые, критически, но одновременно созидательно относившиеся к окружавшему их социальному миру, видевшие в марксизме-ленинизме теоретическую основу улучшения социальных отношений на всех уровнях общественного устройства.

Третье поколение, это исследователи родившиеся в интервале 1935–1946 гг., входило в социологию разными путями, но прежде всего – по приглашению социологов первого поколения. В этой когорте были обществоведы, но также – математики (надо было обрабатывать информацию), филологи (для переводов и анализа зарубежной литературы). При этом для значительной части «новичков» приход в социологию не был результатом осознанного, направленного поиска. Просто так получилось.

В формировании четвертого поколения (годы рождения: 1947-1958) просматривается множество встречавшихся раннее обстоятельств, но есть и принципиально новые: влияние вузовских подавателей, знакомство с первыми советскими книгами по социологии и прямое влияние семьи. Так, среди опрошенных мною представителей IV поколения трое – дети социологов I поколения: А.М. Руткевич, Е.А. Здравомыслова и Н.В. Ядов. Мать А.М. Демидова, кандидат философских наук, преподавала научный коммунизм в Ленинградском институте культуры и была знакома с одним из первых советских социологов А.Г. Харчевым. Детьми социологов II поколения являются А.В. Лисовский и А.Ф. Филиппов (интервью с ними мне не удалось провести).

 И в целом, социологические династии, или преемственность профессии «социолог» внутри семьи, стало обыденностью нашего профессионального сообщества. Обратимся к фото-галерее моих собеседников http://www.socioprognoz.ru/index.php?page_id=207; здесь те, с кем уже проведены интервью; и здесь немало «семейных» портретов.

В.А. Ядов и его сын Н.В. Ядов, к тому же – воспоминания Владимира Александровича о его покойной жене Л.Н. Лесохиной; есть интервью с А.Г. Здравомысловым, его дочерью Е.А. Здравомысловой и ее мужем – В.М Воронковым; весьма интересен случай: В.Н. Ярцева-Смирнова, ее дочь – Е.Р. Ярцева-Смирнова и внук – Р.В. Кононенко; представлено также интервью с покойным мужем Е.Р. Ярцевой-Смирновой П.В. Романовым и его дочерью – Е.П. Романовой. Есть еще три пары «мать-дочь»: М.А. Алесина и А.И. Алесина, В.В. Гаврилюк и Т.В. Гаврилюк, а также И.А. Григорьева и А.В. Дмитриева. Проведены интервью с социологами, родители которых тоже социологи: А.М. Руткевичем (сыном М.Н. Руткевича), И. Н. Тартаковской (дочерью Н. М. Тартаковского), А.Ф. Филипповым (он рассказал не о себе, но об отце – Ф.Р. Филиппове). Мне также известно, что по стопам значительной части социологов, портреты которых представлены в галерее, пошли их дети. Среди них: Е.И.Башкирова, Ю.Р.Вишневский, Р.С. Могилевский, Г.В. Осипов, Г.И. Саганенко, Б.Г. Тукумцев, Л.Н. Федотова, Н.Г. Хайруллина, Ф.Э. Шереги.

Так же проведенные интервью показывают обусловленность прихода в социологию представителей разных поколений их общественно-политической активностью. К примеру: Б.М. Фирсов окончил электротехнический институт, стал радио-физиком и, проработав много лет в комсомоле и партии, пришел в социологию. В целом так же складывались пути в социологию Г.Г. Татаровой, Б.Г. Тукумцева. М.К. Горшков окончил медицинский вуз, но затем комсомольская работа привела его в социологию, Ж.Т. Тощенко стал социологом, окончив исторический факультет и отработав ряд лет на ответственных партийных должностях. А.В. Тихонов, получив диплом инженера по автоматике и телемеханике в Ленинградской лесотехнической академии, был избран секретарём по идеологии Выборгского райкома комсомола г. Ленинграда. Позже, когда его стали обвинять в создании антисоветской организации «из числа идейно незрелой молодёжи», его выручали и помогали прежде всего отсидевшие срок в сталинских лагерях ветераны комсомола. Кроме того, смело и решительно действовал О.И. Шкаратан, он уговорил ректора ЛФЭИ им. Вознесенского взять Тихонова в его Межинститутскую социологическую лабораторию. Д. П. Гавра, обучаясь в Политехническом институте, увлекся общественной работой и, получив высшее образование и «пройдя через Комсомол» и освобожденную партийную работу, стал сначала экономистом, а затем – социологом. Тот же институт закончил В.Я. Гельман, но ветры Перестройки «принесли» его в политологию. Примерно такой же путь прошел выпускник Куйбышевского авиационного института В.Б. Звоновский.

Размещенное ниже интервью с Олегом Михайловичем Барбаковым, представляющим старшую страту V поколения социологов, не только знакомит нас с его долгой и непростой дорогой в социологию, но конкретизирует обозначенные выше две «силы», задающие движение человека в это профессиональное сообщество. Во-первых, Олег – из социологической семьи, его мама – профессор Клара Григорьевна Барбакова (II поколение социологов) – одна из основателей Тюменской социологии. Но он не сразу пошел в социологи. Закончил геологоразведочный факультет Тюменского индустриального института, работал на Тюменском Севере, вернулся в Тюмень, занимался бизнесом, уехал на пять лет в Израиль, занимался программированием и информатикой, вернулся в Тюмень и лишь тогда, прислушавшись к советам мамы, защитил кандидатскую диссертацию по политической социологии. А позже подготовил докторскую диссертацию на стыке социологии управления и информационных технологий.

О роли общественной активности в становлении Олегом Барбаковым социологом он сам однозначно сказал:

«Моя работа была на стыке геофизики и программирования: я совместно с сотрудниками создавал программные комплексы обработки геофизических данных и построения геологических карт месторождений полезный ископаемых. Но до социологии было еще очень далеко. Может быть истоки ее в моей жизни следует искать в том факте, что именно в ЗапСибНИГНИ я занялся активной общественной работой, стал заместителем секретаря комсомола нашего отделения института по идеологической работе (наверное, не случайно я так люблю политическую социологию!). В те годы мы с друзьями встали у истоков зарождения движения МЖК (молодежных жилых комплексов) в г. Тюмени. Я был заместителем начальник штаба МЖК Главка «Главтюменьгеологии», встречался с легендой нашей отечественной геологии, Фарман Курбан Оглы Салмановым – начальником главка, он активно помогал нам – комсомольцам – в этом начинании. В 1986 году я ушел в первый отряд МЖК г. Тюмени, созданный для строительства жилого комплекса МЖК и проработал там полтора года формовщиком, стропальщиком, бетонщиком, мастером, совмещая эти профессии с работой по совместительству программистом в ЗапСибНИГНИ, участвуя в общественной работе отряда и являясь заместителем секретаря комсомольской организации по идеологии. В отряде МЖК я вступил в члены КПСС, заработал грыжу, но получил квартиру (работая в научно-исследовательском институте я бы получил ее лет через 20). Кроме этого, создавая и участвуя в движении МЖК, мы верили, что формируем прообраз коммунистического будущего – комплекс передовых активных строителей нового общества, где все проблемы жизнедеятельности человека будут решены: материальные социальные, моральные, нравственные. Мы пытались создавать у себя ценностные ориентации и ценности коммунизма, каким мы его себе представляли».

Вот так все сплелось в жизни Барбакова, сложился, я бы сказал, идеальный, эталонный пример совместного влияния двух сильных факторов становления социологом: семейный и общественно-политическая активность.