Барсукова С.Ю. окончила экономический ф-т Новосибирского гос. ун-та (1989) и Московскую высш. школу эконом. и социальных наук, доктор социолог. наук (2005). С 1999 г. – профессор каф. экономической социологии Высшей школы экономики (Москва). Главный редактор журнала «Мир России» (с 2014 г.). Опубликовано более 200 научных работ, в т.ч. четыре научные монографии (одна в соавторстве). Помимо научных пишет и художественные книги. Из последних изданий: Эссе о неформальной экономике. М.: Высшая школа экономики, 2015, 2017. Счастье ходит босиком. М.: ЭКСМО, 2020.

Юрьевна Барсукова, у меня отношения особые. В эту когорту я отношу тех, кто родился в интервале 1959-1970 гг. 26 лет назад (1994 г.) я уехал в Америку, тогда младшим представителям этого поколения было 24 года, и многие еще и не вошли в социологии, а кто-то и не предполагал, что он пойдет по этому пути. Самым старшим было 30 с небольшим, они уже раболи по своей профессии, и некоторых из них я знал до отъезда. Со Светланой Барсуковой я познакомился в начале этого года, никто нас не знакомил. Узнал, что после смерти О.И. Шкаратана ей предстоит продолжить его дело – журнал «Мир России», написал ей о своем проекте и предложил ей рассказать о себе. Она сразу согласилась, и мы сразу начали. И вот – прошло несколько более трех месяцев, и дело сделано.   

Знал я о Светлане Барсуковой совсем мало, лишь написанное в справочнике «Социологи России», изданном в 2014 году. Давно, но для меня было важно то, что она – из поколения V и прошла обучение в Новосибирске и Москве. В моем представлении, эта когорта социологов – особая в том отношении, что старшие в ней имеют некоторый опыт работы в перестроечное время, т. е. в период, когда еще до известной степени сохранялись писанные и неписанные правила жизни советской социологии, тогда как родившиеся в конце 1960-х начали трудиться уже в новой, российской социологии, пропитанной вызовами постперестроечного времени. У меня нет цели разделить опрошенную группу социологов на «старших», «средних» и «младших» и изучать их различие. Интересно другое, именно в этом поколении много ярче, чем в других – обнаруживается своеобразие переходного периода, который пережила российская социология на рубеже веков. Они первыми осваивали новые исследовательские темы и теоретико-методологические подходы, для них первых открылись возможности обучения и стажировки на Западе, им первым была предоставлена возможность ведения собственного бизнеса или работы в новых бизнес-структурах и т.д. И, пожалуй, они оказались последними, кто мог в полной мере познать ценность общения с социологами «старой закалки».   

Беседа со Светланой Барсуковой ярким образом иллюстрирует сказанное. Во-первых, отчасти ей повезло (везет не всем), она оказалась готовой не только воспринять уроки старших, но и нарисовать портреты ряда незаурядных людей нашего профессионального цеха. Уже начиная нашу беседу я из интернета знал, что доктор социологических наук, профессор Светлана Барсукова и писатель, автор ряда книг Лана Барсукова – это один и тот же человек. Поэтому я целенаправленно просил ее рассказывать о тех, кто вводил ее в науку и оказал заметное влияние на выбор ею своего собственного профессионального пути. Я знал всех, о ком она написала, и могу утверждать, что портретирование Светланы-Ланы Барсуковой – очень точное по рисунку и по окрашенности. Все это можно прочесть, я ограничусь лишь цитированием некоторых черт, выделенных ею в рассказах о своих старших коллегах, здесь не подходит более формальное: «учитель», «наставник». Сохраняю тот порядок имен, который сложился в интервью.

О.И. Шкаратан (I поколение): «Шкаратан привык работать с полным погружением в тему. Он был водолазом», «Многие поговаривают, что при другом характере он мог бы стать академиком. Ерунда полная! При другом характере он не был бы Шкаратаном».  

И.В. Рывкина (I поколение): «Это была Раневская российской социологии. Нет, не академик, не член-корр, - к ней не липли звания», «От нее заряжались, иногда обжигались, сгорали. Кокетливая женщина с мужским умом», «При всей моей любви к Рывкиной я не была самоубийцей. Работать с ней – это как печь блины на кратере вулкана».

В.И. Герчиков (III поколение): «Когда он брал слово, все стихали, понимая, что сейчас что-то будет», «Когда я показала ему автореферат кандидатской диссертации, где с упоением перечислила все мои “научные достижения”, Герчиков сказал: “Вы слишком талантливы, чтобы так дорожить мелочевкой”».

Г.С.Батыгин (IV поколение): «В его лекциях было главное, не что он говорил, а как. Это был мастер-класс ученого какой-то ушедшей эпохи. Если Рывкина – это пролетарский натиск, то Батыгин – дворянское благородство», «Батыгин – часть личной истории многих сегодняшних ученых. Светлая часть».

Теодор Шанин (по возрасту – I поколение): «Шанин не был мятущимся интеллигентом», «Теодор Шанин был уверен в том, что он говорил. Как и в том, что он не изменит своего мнения. Несогласные делились на дураков и врагов», «Конечно, по убеждениям он был демократом. По своей природе – авторитарной личностью. Но в этом странном сочетании и кроется притягательность его образа».

***

 Утверждение С.Ю. Барсуковой «Все-таки социология – она не просто про людей, она для людей», вынесенное в заголовок, - следствие ее понимания логики и назначения научной работы и импульс ее писательской деятельности.