Городской средний класс в современной России

<<назад

оглавление

>> дальше

11. Социальная мобильность среднего класса

История СК тесным образом связана с расширением и ускорением потоков социальной мобильности в современном обществе. Мобильное и одновременно стабильное общество стало возможным только тогда, когда СК стал весомым элементом социальной структуры. Передвижения между позициями в социальной структуре происходили и прежде, до того, как СК стал одной из самых многочисленных социальных групп, но это была мобильность отдельных людей, способных преодолевать огромную дистанцию между малообеспеченными слоями общества и богатой, благополучной знатью. Динамичный рост производительных сил вкупе со становлением эгалитарных политических систем создали условия, при которых восхождение по социальной лестнице обеспечивалось не только удачным стечением обстоятельств, но и совокупностью личностных качеств – волей, интеллектом, стремлением овладевать современным знанием, а схождение – леностью, нежеланием пользоваться теми возможностями, которые предоставляло общество. Некоторые ограничения на мобильность, связанные с социальными различиями, сохранились и в современном обществе: доказательством тому являются судьбы мигрантов или невысокая проницаемость перегородок между так называемым высшим классом и остальным обществом. Существуют и препятствия, обусловленные культурными стереотипами и мировоззренческими установками, которые, либо тормозят мобильность, либо дают ей дополнительный импульс. В современном обществе названные препятствия способны повлиять на масштабы мобильности, но не могут лишить гражданина шанса повысить свой социальный статус, войти в более высокий социальный слой.

В рядах социологов нет консенсуса по вопросу о том, существовал ли СК в советском обществе: при всех разногласиях нельзя отрицать того факта, что в Советском Союзе существовала большая (до 30%) группа людей, вполне благополучных по меркам того времени. Как и СК в других странах, эта группа имела источником благополучия высокую квалификацию или высокую позицию в системе управления обществом. От СК в западных странах она отличалась тем, что воспроизводила себя в рамках системы, в которой структура рынка труда, по крайне мере со стороны его потребностей, формировалась государством, его приоритетами. Как только советское государство перестало существовать, советский СК в большинстве своем потерял прежние социальные позиции. Некоторая его часть сумела вернуться к прежнему или даже более высокому уровню жизни благодаря предприимчивости, способности вопреки обстоятельствам воспользоваться теми возможностями, которые создавал молодой российский рынок. Эта, как и другие социальные группы, пережили шок потери прежних социальных позиций уже и в рыночную эпоху: дефолт, резкое обесценение национальной валюты ударили по всем слоям населения, но, прежде всего, по становящемуся среднему классу. Однако они же дали толчок его трансформации. Экономический рост, начавшийся после дефолта, создал условия для расширения корпоративного сектора, увеличения числа рабочих мест для специалистов с высшим образованием и, одновременно, придал импульс процессу внутренней дифференциации СК, расслоению его на высший СК, имеющий стандарты жизни, сопоставимые со стандартами жизни аналогичной группы в западных странах, СК, имеющий уровень жизни, существенно превышающий средний российский, низший СК и так называемую периферию.

Это означает, что, изучая СК, следует сосредоточить внимание на двух взаимосвязанных аспектах – межгрупповой мобильности в группу и мобильности внутри СК, ставшей результатом его внутренней дифференциации. Пополнение СК – это, за редким исключением, восходящая мобильность – выход к более сложным, интеллектуально насыщенным видам труда, более высокому уровню материального благополучия. Мобильность внутри СК выступает как более сложное явление, включающую в себя как потоки восходящей мобильности, так и нисходящее движение. Немаловажный аспект анализа заключен и в том, как происходит мобильность – в составе группы, получающей более высокие позиции или индивидуально, в результате собственных усилий, повышения ресурсного потенциала. Если первый вариант в большинстве случаев говорит о серьезных тектонических сдвигах, затрагивающих сами основы существования группы, то второй выступает как результирующая индивидуальных усилий на фоне устойчивых правил игры, стабильной системы социальных институтов.

Кроме того, в старом среднем классе – «предпринимательском сословии» – карьера, как правило, не рассматривается как элемент жизненных планов. Сверхзадачей предпринимателя, особенно в трудных российских условиях, является не столько карьера, выстраиваемая в согласии с принципами иерархии, сколько сохранение бизнеса, а при благоприятных обстоятельствах – его расширение. Не столько должность его подвергается изменению, сколько рыночная позиция его компании, фирмы.

Результаты исследования дают возможность увидеть, как изменялся состав СК, как происходило пополнение некоторых из входящих в него подгрупп в течение последних пяти лет. Существенные изменения произошли, например, в группе служащих (см. рис 54). Служащие, входящие в состав СК, – это люди, имеющие хорошее образование, занятые на исполнительских должностях в частном или государственном секторе экономики, получающие зарплаты, достаточные для того, что соответствовать критериям СК. К этой группе могут принадлежать исполнители в отделах бухгалтерского учета, референты, обслуживающие процесс управления предприятием и другие конторские работники.

Рисунок 54

Должностной статус в 2001 г. лиц, входивших в 2006 г. в состав среднего класса как служащие, в %

Как видим, за последние пять лет только половина группы служащих сохранилась на прежних социальных позициях. Другая половина имеющих этот статус пришла из других групп и слоев. Треть из них пять лет назад находилось в числе неработающих. Средний возраст тех, кто пять лет назад начал биографию с «чистого листа» равен 26 годам (средний возраст тех, кто остался на прежней позиции служащего, равен 36 годам). Логично предположить, что в большинстве своем это – недавние выпускники высших и средних специальных заведений, готовые заниматься рутинным трудом в обмен на устраивающую их заработную плату. Около 7% служащих – это выходцы из рабочих. Что касается бывших специалистов или руководителей, то доля этой группы в рядах служащих невелика. Для них вхождение в ряды служащих стало бы равносильно потере статуса, если не материального, то символического. В условиях растущей экономики большинство специалистов находило возможность избежать подобного варианта.

Для служащих, принадлежащих к среднему классу, характерна высокая оценка своей позиции в социальной иерархии. Позицию пятилетней давности, оцениваемую по десятибалльной вертикальной шкале, они полагают равной 4,1. Для сравнения – служащие из других массовых слоев оценивают ее на 3,36 баллов. Свою нынешнюю позицию служащие, входящие в СК, оценивают на 5,47, служащие, входящие в прочие массовые слои, – на 3,62 балла. Служащие СК констатируют свою восходящую мобильность, причем согласованность оценок позволяет утверждать, что эта мобильность носила групповой характер. Служащие из прочих массовых слоев также отмечают некоторый рост своего статуса, но его масштабы гораздо скромнее. При этом служащие, находящиеся на позиции СК, демонстрируют высокие социальные амбиции: достойное для себя место на десятибалльной шкале они определяют на уровне 8,1. Для сравнения – специалисты видят достойную их ступень социальной иерархии не выше восьмой ступени (7,9).

Возникает закономерный вопрос: что, если не изменение позиции, рождает отличия в социальных оценках? Для того, чтобы выяснить это, мы вычислили разницу между оценкой собственной позиции пять лет назад и оценкой нынешнего положения на ступеньках социальной иерархии. Расчеты показали, что представления о собственной мобильности находятся под влиянием двух базовых переменных – возраста и принадлежности к среднему классу. Молодые представители СК отличаются от других возрастных когорт той же группы более оптимистичной оценкой темпов своего социального продвижения. Для подобной оценки у молодых людей есть все основания: пять лет назад значительная часть молодежной когорты находилась в статусе учащегося с неясными социальными перспективами. Оказавшись в рядах СК, они имеют право оценивать пройденный путь как значительный.

Посмотрим теперь на ситуацию со специалистами.

Рисунок 55

Должностной статус в 2001 г. лиц, входивших в 2006 г. в состав среднего класса как специалисты, в %.

Как видим, за истекшие пять лет большинство специалистов, входящих ныне в СК, либо удержало, либо укрепило свои позиции. Закрытость от значительных привходящих потоков мобильности свойственна не только специалистам, входящим в СК, но и всем специалистам как самостоятельному элементу социальной структуры. В периферических слоях СК прежние позиции сохранили 69% специалистов, в других массовых слоях – также 69%. Как на периферии, так и в других массовых слоях группа специалистов обновлялась в основном благодаря притоку выпускников высших учебных заведений – в одном случае на 19%, в другом – на 21%.

Как и служащие, специалисты ставят себя сегодня на более высокую ступень социальной лестницы, чем пять лет назад. Если в пятилетней ретроспективе позиция специалиста, полагают они, не доходила даже до срединной точки шкалы (4,53 балла), то в настоящее время она превзошла эту точку и стала равной 5,12. 68% специалистов, входящих в СК, полагают, что за прошедшие пять лет их социальный статус вырос. В периферийных слоях ощущения от прошедших пяти лет менее позитивные: здесь повышение статуса отметили 54%. В других массовых слоях доля отметивших повышение и того меньше – 38%.

Можно констатировать, что социальное самочувствие группы специалистов имело тенденцию к улучшению, и что это улучшение не связано с притоком в группу выходцев из других социальных слоев. Логично предположить, что превалирование позитивных настроений в среде специалистов имеет объяснение в факте изменения статуса группы в целом. Косвенным образом это предположение подтверждается оценками самих специалистов: 46% отметили повышения стандартов жизни (среди тех, кто отметил повышение социального статуса – 50%); 15% отметили улучшение жилищных условий, 25% получили повышение по службе, 30% повысили уровень образования или квалификации, причем, в группе отметивших повышение статуса таковых оказалось 40%, а в группе тех, кто считает, что ничего не выиграл – 9%. Повышение уровня квалификации выглядит как один из главных факторов, влияющих на оценку социального статуса.

В периферийных слоях позитивная динамика социального статуса связывается специалистами с двумя факторами – повышением по службе (42%) и ростом жизненного уровня (57%). В прочих массовых слоях повышение самооценки группы – это, прежде всего, отклик на достижения материального плана – улучшение жилищных условий (32%).

Рисунок 56

Должностной статус в 2001г. лиц, входивших в 2006 г. в состав среднего класса как представители низшего звена управления, в %.

Что касается руководителей низшего звена, то они оказались одной из наиболее нестабильных групп в составе СК. Только треть в ней – это люди, которые работали на подобных должностях пять лет назад (см. рис. 56). Ключевой причиной, вызвавшей столь существенные ее изменения, стал экономический кризис 1990-х. Базовый эшелон управления оказался наиболее уязвимой частью наемных работников, занятых на приватизированных предприятиях. В ситуации, когда многие предприятия либо остановились, либо функционировали в неполную силу, многим мастерам, бригадирам пришлось менять специальность, уходить в работающие отрасли – торговлю или сферу обслуживания. Как только промышленный сектор вышел из кризиса и вошел в фазу роста, он сразу почувствовал острую нехватку кадров в базовом звене управленческой иерархии.  Как видно из результатов исследования, решать проблему приходилось тремя способами – повышением заработной платы для тех, кто остался, выдвижением на руководящие позиции рабочих высокой и средней квалификации и привлечением на руководящие должности выпускников высших и средних учебных заведений. Незначительную часть вакансий соглашались заполнять специалисты. Около 5% группы составили те, кто пять лет назад занимался частным предпринимательством.

Для группы управленцев низового уровня – «смотрителей производства», как их еще иногда называют – характерно признание того факта, что за последние пять лет их социальный статус заметно вырос. Свой статус пятилетней давности, определяемый с помощью десятиступенчатой шкалы, они оценили на 3,76 балла, нынешний – на 5,88. «Смотрители», принадлежащие к периферийной группе, также констатируют повышение статуса, но – и это примечательный факт – определяют свой прошлый статус более высоко (4,67), а свой нынешний – более низко (5,29). В прочих массовых слоях оценки статуса также свидетельствуют о социальном продвижении, но масштабы его значительно скромнее: 3,00 – пять лет назад и 3,67 – в настоящее время. Рост статуса «смотрители», входящие в СК, связывают со следующими жизненными обстоятельствами: повышение стандартов жизни (79%), улучшение жилищных условий (43%), повышением по службе (50%), покупка дорогостоящих вещей (43%). В периферийной группе изменения статуса увязывались, прежде всего, с улучшением материального положения (60%) и повышением по службе (40%).

Мобильность руководителей высшего и среднего звена, входящих в СК, может быть охарактеризована как противоречивая. Только 53% тех, принадлежал к этой группе пять лет назад, сохранили прежние позиции, 26% мигрировали в группу специалистов, 8% ушли в группу руководителей более низкого уровня (см. рис. 57).

Рисунок 57

Должностной статус в 2001г. лиц, входивших в 2006 г. в состав среднего класса как руководители высшего и среднего звена, в %

При том, что эта группа пережила ощутимые потери, она в настоящее время на 85% состоит из тех, кто и пять лет назад занимал ту же или аналогичную должность. На первый взгляд, подобный вывод кажется парадоксальным. Подъем экономики должен, казалось бы, создавать все больше вакансий на верхних этажах управления, способствовать увеличению численности квалифицированных руководителей. В реальности же оказывается, что группа живет в режиме сужения социальной базы, почти полностью воспроизводит себя, сбрасывает часть тех, кто ранее к ней принадлежал, в более низкие социальные слои. Масштаб исследования ограничен и не позволяет изучить эту тенденцию более подробно. Можно лишь выдвигать предположения и пытаться находить для них подтверждение в данных государственной статистики. Уменьшение числа руководителей может рассматриваться как результат укрупнения форм хозяйственной деятельности. Крупных компаний, холдингов, объединений в российской экономике становится больше, предприятий малого и среднего бизнеса – меньше. Многие из предприятий, существовавших в 1990-е годы, не выдержали конкуренции с возрождающимися крупными компаниями или зарубежными производителями, наводнившими российский рынок готовой продукцией. Руководители малого и среднего бизнеса не обладали ресурсами, достаточными для оказания сопротивления нарастающему бюрократическому давлению. Часть руководителей малого бизнеса предпочли отказаться от самостоятельности в пользу стабильности, которую давала занятость на менее высоких должностях в больших компаниях.

Руководители, как и другие группы, входящие в состав СК, отметили, что за последние пять лет их социальный статус вырос. В пятилетней ретроспективе менеджеры оценили свой статус как равный 4,32 на десятиступенчатой шкале, сегодня эта оценка выросла до 5,85 баллов. Достойной для себя руководители считают восьмую ступень социальной иерархии.

В группе предпринимателей наблюдается ситуация, имеющая немало общего с положением в рядах специалистов и руководителей.

Рисунок 58

Должностной статус в 2001 г. лиц, входивших в 2006 г. в состав среднего класса как предприниматели, в %

Как видно на рисунке 58, нынешняя генерация предпринимателей на 70 % состоит из тех, кто находился в данной нише пять лет назад. Самостоятельность, которую предприниматели сумели сохранить в течение последних пяти лет, была для них в прошлом и является сейчас основой для высокой самооценки. Определяя свое место в общественной иерархии пятилетней давности, предприниматели выбрали позицию, более высокую, чем любая другая социальная группа – 4,76. Свой сегодняшний статус они оценивают на 5,86, выше, чем служащие, специалисты или руководители среднего звена. Подобная оценка подкрепляется достижениями последних пяти лет: 71% повысили уровень своего благосостояния, 33% улучшили жилищные условия, 43% открыли еще одно предприятие, позволившее расширить масштабы деятельности. Достижения, которые констатируют предприниматели, редко включают в себя, впрочем, более высокий уровень квалификации или образования (10%).

Важные аспекты мобильности СК раскрываются в отраслевой мобильности. Для того, чтобы данные отраслевого распределения не рассыпались на мелкие фрагменты, мы обобщили их в три сферы – сферу материального производства, включающую в себя промышленность и сельское хозяйство, сферу нематериального производства, охватывающую производство услуг и духовное производство (производство информации и культурных образцов, включая науку, образование, средства массовой информации, рекламу) и сферу управления. В настоящее время структура СК в разрезе упомянутых сфер выглядит следующим образом: 23% заняты в сфере материального производства, 61% – в сфере духовного производства и производства услуг и 16% – в сфере управления. Для сравнения – прочие массовые слои на 52% состоят из тех, кто занят в сфере материального производства, на 42% – из работников нематериальной сферы и на 3% – из занятых в сфере управления. Факт принадлежности большинства к сфере нематериального производства подтверждает тенденцию нарастающей закрытости профессиональных групп. Необходимо подчеркнуть, что в современном обществе стратегия закрытия социальной группы реализуется, как правило, неявным, непрозрачным образом. Вряд ли найдется властный институт, готовый открыто заявить о том, что значительная, если не большая часть населения лишена возможности присоединиться к благополучному слою населения. Ограничения, если они существуют, чаще всего принимают форму квалификационных требований, налагаемых на тех, кто стремится преодолеть барьер между группами, форму определенных лингвистических или культурных кодов, с помощью которых претенденты подразделяются на «своих», приемлемых для группы, и «чужих», обреченных остаться вне ее, административных и рыночных препятствий. К последним относится, к примеру, необходимость регистрироваться в больших городах, где сконцентрированы предприятия сферы нематериального производства, а также высокая, запретительная стоимость жилья в больших городах РФ, ограничивающая приток в них выходцев из малых городов России.

Таблица 45

Сферы занятости в 2001 г. тех, кто в 2006 г. входил в сферы занятости
среднего класса, в %

Большая часть тех, кто сегодня занят в сфере управления, работали в той же отрасли и пять лет назад. Наиболее активно пополняли данную группу те, кто пять лет назад принадлежал к группе неработающих, то есть выпускники высших учебных заведений. Сфера материального производства оказалась даже более устойчивой, чем сфера управления: семь из десяти работали в ней и пять лет назад. В этой сфере также наблюдается приток молодых специалистов, выпускников высших учебных заведений. Если учесть тот факт, что сфера нематериального производства почти в четыре раза больше, чем сфера управления, то становится ясно, что именно в эти отрасли направлялся самый значительный приток молодежи. Для сравнения – в сфере материального производства доля выходцев из группы неработающих меньше, чем в других. Рассматривая эту цифру, следует принять во внимание относительный вес этой сферы в структуре занятости СК, равный четверти от всей совокупности.

Симптоматично, что названные сферы нечасто пересекаются в потоках мобильности. Люди, занятые в сфере материального производства, как правило, продолжают работать в ней даже несмотря на серьезные подвижки в экономике и обществе. Аналогичным образом, сфера нематериального производства, развивающаяся динамичнее всех остальных, редко сообщается посредством мобильности со сферой материального производства. Несколько более открытой для соседних групп выглядит сфера управления, однако и здесь момент преемственности социальных позиций сильнее, чем момент обновления. Косвенным образом полученные данные подтверждают уже упоминавшиеся тенденции – тенденцию нарастающей закрытости социальных групп и связанную с ней тенденцию профессионализации, ограничивающую доступ к той или иной сфере деятельности жесткими требованиями.

Подводя итоги сказанному, целесообразно остановиться на следующих важных характеристиках, свойственных мобильности СК. Во-первых, необходимо отметить его неоднородность в том, что касается внутренней структуры и, соответственно, источников, из которых он черпает пополнение. Наиболее часто каналы мобильности связывают друг с другом специалистов и руководителей. Обе группы устанавливают правила, блокирующие вхождение в группу в обход существующих институтов – таких, к примеру, как система высшего образования. Следует ожидать, что по мере улучшения дел в экономике степень закрытости этой части СК будет увеличиваться.

Немалую степень закрытости демонстрирует и группа предпринимателей. Степень ее закрытости нарастает по мере того, как в российской экономике изменяются правила игры и в результате слияний и поглощений на первый план выходят крупные компании, стремящиеся к монопольному положению на рынке. Ни в одной из отраслей этот процесс не заметен так, как в торговле, где малые предприятия магазины вынуждены закрываться под давлением крупных сетевых структур, обладающих не только мощной инфраструктурой, но и более высоким потенциалом договороспособности в отношениях с властями. Следует обратить внимание на тенденцию восходящей мобильности, формируемую дефицитом рабочей силы в производящих отраслях экономики. Выбитое кризисом 1990-х среднее звено управления восстанавливается за счет кооптации кадрового пополнения в СК. Аналогичная тенденция наблюдается и в отношении рабочих специальностей. Многие российские предприятия испытывают дефицит квалифицированных рабочих кадров и пытаются «заполнить лакуну» за счет высоких заработных плат, социального пакета для наемных работников. Логично предположить, что в обозримой перспективе структура СК будет меняться за счет притока в него высококвалифицированных, высокооплачиваемых рабочих.

Существенные изменения претерпевает и соотношение в рядах СК «старой» и «новой» его компоненты. «Старый» СК, несмотря на популярность идеи самостоятельного труда, становится все малочисленнее. Новый, напротив, усиливается и увеличивается. Подобная ситуация налагает значительные ограничения на масштаб и направление потоков мобильности: стандартным для общества и, прежде всего, молодого поколения становится биографический план, ориентированный на упорядоченную мобильность в рамках бюрократических иерархий. Наиболее мощным фактором формирования СК является динамичное развитие сферы нематериального производства и, прежде всего, сферы услуг. Отчасти это – результат развития рынков, характерного для большинства стран, переходящих на рыночные рельсы, отчасти – симптом слабости производящего потенциала страны, пережившего тяжелый кризис в начале-середине 1990х годов прошлого столетия.

Наконец, результаты исследования свидетельствуют о том, что вхождение в СК неизменно приводит к повышению социальной самооценки. Причины, обусловившие подобный рост, могут быть в разных группах разными: специалисты могут гордиться более высоким уровнем квалификации, руководители низшего звена – улучшением материального положения, руководители более высокого уровня – достижениями карьеры. Общим для всех становится осознание тех возможностей, которые предоставляет экономический рост в рыночной экономике.

<<назад

оглавление

>> дальше