Круглый стол «Граждане и политика развития». Часть 1

5 апреля и 17 мая в Центральном доме ученых

Программа

Теоретические подходы, цели и объекты развития

1. Патрушев С.В. Развитие как концепт политической теории и политических практик
2. Пантин В.И. Развитие и политика развития
3. Римский В.Л. Политика развития предполагает отказ от архаики
4. Павлова Т.В. Политика развития и делиберативная модель демократии
5. Зеленко Б.И. О понимании политики развития современной РФ
6. Назаренко А.В. Человек как цель и смысл политики развития. Политика развития и развитие политики

Социокультурные основания политики развития

1. Вебер А.Б. Граждане и политика развития: моральный аспект
2. Кертман Г.Л. Недоверие и социокультурные предпосылки политики развития
3. Щенина О.Г. Коммуникативная составляющая политики развития
4. Михайленок О.М. Сетевые аспекты социально-политического согласия
5. Москвин Л.Б. Основные этапы достижения согласия в обществе

Управление для развития

1. Аксенова О.В. Модели управления в России и на Западе: риски и перспективы развития
2. Климова С.Г. Институциональные препятствия инициативам новаторов
3. Макушина Л.В. Профессионал как актор политики развития
4. Недяк И.Л. Фактор режимов гражданства в политике развития

Политическое пространство, идеология и ее носители, акторы политики развития

1. Магарил С.А. Либерализм, как идеология развития - трагедия русской интеллигенции
2. Кучинов А.М. Развитие политического пространства в России в условиях разнонаправленных тенденций
3. Никовская Л.И. Роль гражданских инициатив в переходе к инновационному типу развития в контексте формирования информационного общества
4. Теребихин В.М. Развитие человека как цель, важнейшее условие и высший, интегральный критерий эффективности государственной политики гуманитарного развития страны
5. Подъячев К.В. Социокультурные особенности российских локальностей как значимый фактор социального и политического развития в современных условиях
6. Халий И.А. Согласие для развития: пройденный путь

5 апреля состоялось первое заседание. Были заслушаны и обсуждены первые две темы из заявленных в программе. Представляем аннотации представленных сообщений.

Патрушев С.В.

Развитие как концепт политической теории и политических практик

Развитие – это сложная категория политики, содержащая альтернативные смыслы, которые зависят от контекста, отражают и обосновывают множество проектов, предлагаемых политическими акторами.

Развитие, по определению, процессуально, а не результативно, предполагает постоянные изменения, трансформации. Соответственно, развитие – это политический процесс, в котором решается проблема выбора и ответственности, действия и участия, производства и воспроизводства политических практик. Последние разворачиваются в разных пространствах, например, концептуальном, бюрократическом, электоральном, консультационном, народно-протестном и т.п., которые имеют особые «точки входа» - официальные (стратегии, бюджетирование и т.д.), макрополитические (децентрализация, договоры), неофициальные и инновационные (социальные движения).

Сложность процессов политики – политического развития ‑ раскрывается через формы власти (видимые, скрытые и невидимые) и типы пространства, уровни (глобальные, национальные и местные) и субъектные концептуализации (правительства, политические партии, доноры, гражданские организации, неформальные институты), сети (политических авторов внутри и вне процесса) и аналитические сообщества, контекст (институты и «правила игры») и политические идеи, и т.п.

Многомерная природа власти, встроенной в политический процесс, ‑ отдельных лиц, субъектов, сетей и групп; способов видения или знания реальности как политической; социальных структур, норм, ценностей, способов поведения, габитусов и конвенций; технократического и рационально применяемого знания – определяет нелинейность и итеративность, неопределенность и оспариваемость процессам принятия решений, а тем самым – целям и результатам политического развития, повышая значение контекста ‑ формирования правил и институтов.

Римский В.Л.

Политика развития предполагает отказ от архаики

В этом выступлении я бы хотел кратко описать важнейшую, на мой взгляд, проблему, отказ от решения которой определяет неэффективность развития нашего общества и государства.

Этой проблемой является приверженность архаике, которая в последние десятилетия не уходит из общественных отношений, а, напротив, усиливается. Эта архаика проявляется в предпочтениях граждан в служении государству и получению соответствующих привилегий и рент вместо более современной конкуренции идей и технологий, которые должны приносить доходы в ситуации рисков и борьбы за потребителей. Органы власти активно и последовательно поддерживают этот приоритет наших граждан. В результате в массовом сознании и в сознании профессионалов, экспертов ценность стабильности оказывается выше ценностей развития. Поэтому в нашей экономике значимость внедрения новых технологий существенно ниже продолжения использования ренты от старых технологий, а в конкуренции с западным и уже восточным бизнесом российский бизнес всё чаще проигрывает. Кроме того, внедрение современных информационных технологий в системы управления не приносят того эффекта, который приносят в развитых странах Запада, потому что наши управленцы и их подчинённые пытаются использовать эти технологии для поддержки старых, архаичных способов управления и без рисков.

Российская судебная власть не в состоянии стать независимой и продуцирующей необходимую обществу справедливость в своих решениях, потому что и судебная власть в нашей стране служит государству.

Государство в нашей стране, что также проявление архаики, монополизировало сферу законотворчества, а сами законы издаются в интересах тех или иных высокостатусных социальных групп. Поэтому гражданам в нашей стране по закону проблемы и конфликты разрешать почти невозможно, а в сфере взаимоотношений граждан с органами власти высок уровень коррупции, чтобы как-то нормы законов в таких случаях обходить. И, безусловно, архаика не позволяет реализовать в нашей стране принцип верховенства права, без которого современная экономика не может быть эффективной, а экономический рост будет оставаться низким по уровню.

И при этом ни в обществе, ни в среде экспертов в сферах экономики, политики и государственного управления в нашей стране нет ни обсуждений приверженности общества и государства архаике, ни, следовательно, и способов постепенного отказа от неё и перехода к реализации политики развития.

Павлова Т.В.

Политика развития и делиберативная модель демократии

Политика развития невозможна без решения задач политической модернизации: вовлечения граждан в политику, создания политических институтов, содействующих расширению участия граждан в модернизационных процессах, изменения институциональной среды (тех ценностей и норм, которыми люди руководствуются в своем политическом поведении).

В данной связи представляется актуальным обращение к делиберативной модели демократии, главным содержанием которой является максимально инклюзивное участие граждан в политике с целью оказания влияния на процесс принятия политических решений.

Делиберация – это происходящий в публичном пространстве процесс коммуникации между гражданами, в ходе которого путем диалога, дискуссий, переговоров идет поиск приемлемых для всех путей решения коллективных проблем, конструируется разделяемое всеми понимание общего блага, то есть, собственно, решаются проблемы, которые относятся к сфере политического. С точки зрения теории делиберации протагонистами политического поля являются прежде всего индивидуальные акторы – граждане, способные к рефлексии, диалогу, обсуждению общественно значимых проблем, а делиберация превращается в способ выстраивания взаимодействия политических акторов, модель функционирования политики граждан.

В теории делиберативной демократии речь идет фактически о новом понимании политики – не в логике государство-центризма и политического представительства, а в логике социального эмпауэрмента, связанного со способностями «рефлексивных граждан» принимать разумные и ответственные решения в своей повседневной жизни.

Назаренко А.В.

Человек как цель и смысл политики развития.

Политика развития и развитие политики.

Рассуждая о развитии, мы имеем в виду развитие человека. Первый вопрос – как его оценить? Человек имеет два измерения: внутреннее идейное и внешнее – бытийное.

Очевидно, что мы не сможем проследить внутренние изменения человека – внутреннее развитие. Внутренняя идентификация существует только в настоящем – прошлого, равно как и будущего на фоне внешних изменений у нее быть не может.

Развитие следует полагать соразмерным «самодетерминации» человека в новых условиях – внешних, которые уже обрели реальность, и внутренних, которые к этому времени уже существовали. Речь идет о самоиндентификации, а значит личной ориентированности человека. Столь же сложным является и сопряженный вопрос – о политике развития и развитии политики. Если человек – цель развития, то индивидуализация предпочтительней. С точки зрения политики это сложнее, легче управлять массами.

«Развитие индивидуальное» или «развитие социума» – очень старый вопрос. Что является основой? Перенос акцентов в ту или другую сторону обусловлен философской моделью – модерна как философии масс или постмодерна как философии индивида.

Возникает закономерный вопрос, как оценивать развитие? Любое событие – эффект, произошедшее вне человека, можно субъективно оценить по его видимому, слышимому, то есть «ощущаемому» внешнему эффекту, пытаясь проникнуть в его смысл. Однако смысл способен легко ускользать от нас, скрывшись за внешними эффектами, в результате чего возникает риск оказаться в неопределенной ситуации. Таким образом, если «развитие» и его антипод – «неразвитие» может быть выражено и одновременно призвано отражать состояние субъектов, то оно само и является смыслом события и в этом качестве его следует рассматривать в дальнейшем. Смысл – это то, что в конечном счете выражается.

Гегелевскую феноменологию часто рассматривают как основу для современной антропологии, где развитие индивида – часть общечеловеческого развития. Развитие индивида обозначено в качестве высшего приоритета современности, то есть, обозначено как цель развития, и призвано «содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе»^[1].

Особое значение приобретает поиск условий, в которых возможно избавление от «оставленных вещей, которые продолжают нас к чему-то подталкивать» и становление субъекта в автономном статусе, когда «доверие, равнозначность, равноценность другой стороны» не сможет быть поставлена под сомнение.^[2] Это предполагает отказ от детерминированного во времени антагонистского «субъект – объектного» принципа принуждения и насилия в любом его виде – военном, политическом, экономическом, идеологическом, моральном, историческом или культурном. Он должен быть заменен вневременным  «субъект – субъектным» диалоговым принципом. Возможно в этом и проявляется феномен развития.

Эволюционный путь развития субъектов в жестко детерминированном пространстве и в конечном временном диапазоне превращается в революционный. Приходится говорить о развитии определенной сферы – экономики, политики, общества, культуры, человека, но очень трудно говорить о комплексном развитии и его приоритетных целях, хотя все рассуждают именно в этом ключе. Очень трудно расставить приоритеты и обозначить смыслы: что впереди, а что за ним. Развитие экономики, как полагается невозможно без политических преобразований, которые невозможны без изменений в обществе, а они невозможны без изменения человека, которое в свою очередь зависит от прогресса экономики.

Новая социальная реальность предполагает не согласие для развития, а наоборот – развитие для согласия человека с самим собой и с окружающим миром. То есть для любой власти – правильное детерминированное «означаемого» становится абсолютным приоритетом. Им должен быть человек.

Вебер А.Б.

Граждане и политика развития: моральный аспект

Говоря о политике развития, нельзя не задаться вопросом: какое развитие? В обществе, что показала и недавняя избирательная кампания, есть ожидание перемен. Каких – это уже стало предметом публичных дискуссий. Речь идет о сокращении бедности, общем повышении благосостояния, социальной справедливости. Крайности неравенства воспринимаются в массовом сознании как несправедливость, негативно влияют на моральный климат, провоцируют эгоистическое и девиантное поведение. В более справедливом обществе можно ожидать и бòльшую готовность граждан терпеть бытовые трудности, и бòльшую готовность поддержать решение общественных задач. Рыночному порядку свойственен уклон в сторону частных интересов. Эффективная политика развития предполагает оптимальное соединение частных и общих интересов, с перевесом в пользу последних. Создавать условия для этого, значит содействовать более широкому участию граждан в политике развития.

Кертман Г.Л.

Недоверие и социокультурные предпосылки политики развития

Тезис о том, что дефицит межличностного и институционального доверия, характерный для российского общества, препятствует его развитию – как в социальном, так и в политическом измерении, – кажется уже банальным.

Представляется, однако, целесообразным рассмотреть эту проблему под несколько иным углом зрения. Недоверие – это не просто отсутствие или нехватка ценного социального ресурса, а определенная презумпция, укорененная в массовом сознании и во многом определяющая поведение граждан в самых различных ситуациях.

Недоверие к «чужому» базируется на совокупности негативных допущений о ценностно-нормативной системе последнего, связанных, во-первых, с определенными представлениями о «природе человека» (анонимное межличностное недоверие), и во-вторых – о вероятных намерениях и мотивациях поведения контрагента в той или иной ролевой функции (институциональное недоверие).

Представления о своекорыстии, эгоизме и т.д. контрагента в той или иной роли (чиновник, политик, журналист, потенциальный работодатель, сотрудник полиции, правозащитник и т.д.) – и, соответственно, уверенность в том, что ничего хорошего ждать от него не следует, – вовсе не всегда сопряжены с осуждением. Это принципиальный момент: они являются, по сути, представлениями о нормативной логике поведения для соответствующих социальных сфер. Исходя из того, что мой контрагент в своей ролевой функции ведет себя нормативно (и я на его месте вел бы себя, вероятно, так же), я на своем месте, в моей нынешней социальной роли, должен вести себя с ним поаккуратнее, быть настороже.

Недоверие к власти, равно как и к публичной политике, также основано на совокупности негативных представлений о ценностно-нормативных системах этих сфер деятельности. И оно, недоверие, не только сильно затрудняет любые коммуникации с представителями этих сфер, ограничивает готовность к таким коммуникациям и т.д., но и способствуют интериоризации соответствующих норм потенциальными представителями власти и акторами публичной политики.

Институциональное недоверие в российском обществе стимулируется, помимо прочего, тем, что к нему постоянно апеллируют как власти, так и их критики: дискредитация оппонента (как представителя определенного сообщества – «все они такие») является основным, если не единственным способом «полемики» в публичном пространстве. Воспроизводство такого недоверия во многом блокирует перспективу массового политического участия, без которого реализация политики развития более чем проблематична.

Магарил С.А.

Либерализм, как идеология развития – трагедия русской интеллигенции

• Почему на Западе либерализм дал убедительные примеры социально-экономического развития, а в России не дал?
• Кадеты, либеральная профессура начала XХ в. - министры Временного правительства - в чем ошибались?
• В какой момент пролетарская революция стала рабоче-крестьянской?
• Взгляд Столыпина на "аграрный террор" крестьянства;
• Почему русский крестьянин предпочел гражданскую войну большевиков, а не конституцию кадетов?
• Российские либералы конца ХХ в. - что сумели сделать?
• Почему либеральная демократия вновь потерпела поражение?
• Какой социальный тип необходим цивилизованным рыночным отношениям?
• Мнение Сперанского о причинах неудачи реформ;
• Прогноз А.Изгоева 1907 года;
• Теорема Эшби все еще не опровергнута...

[1] Всеобщая декларация прав человека. Принята резолюцией 217А Генеральной Ассамблеи ООН 13 декабря 1948 г. // www. un. org

[2] Новая философская энциклопедия Т.3, М.: Мысль 2001, С.589.