Бункеры и саркофаги (не по Ф. Броделю)

Бункеры и саркофаги (не по Ф. Броделю)

Яницкий О.Н.

Японцы размышляют, нужен ли саркофаг над Фукусимой-1, говорят, Чернобыльский саркофаг нуждается в срочном ремонте, в Европе –антиатомные протесты, а на Рублевке строят бункеры…А нам коллеги-социологи предлагают заниматься только «повседневностью» и не думать (впредь) ни о чем плохом. В школе учат физику, но той «физике», что случилась четверть века назад и которая пронизывает всех нас от рождения и до смерти, не учат нигде. Страна репетирует майские торжества, а политики строят догадки, «чья возьмет» на президентских выборах?

Конечно, 25-летие со дня Чернобыльской катастрофы отмечается, но все чаще – как «исторический факт»: теперь-то мы все знаем, предусмотрим и сделаем, как надо. Чего вам беспокоиться? А как же тогда самые предусмотрительные, самые дисциплинированные и  высокотехнологичные японцы?

Разрыв между знанием, неважно научным или обыденным, и осознанием, пониманием, остается кричащим. И Чернобыль нас, видимо, ничему не научил. Каюсь, сам очень долго не мог осознать этой новой ситуации всеобщего риска, всепроникающей угрозы жизни, хотя, волею судьбы, был рядом с «Маяком» в 1958 г., осенью  1986 г., будучи в Голландии, наблюдал буквально панику рядовых граждан этой благополучной страны, не раз разговорил с идеологами и политиками антиядерного протеста  в Европе (А. Турэном  и другими), имел возможность общаться с оставшимися в живых ликвидаторами и теми, кто их наблюдал и лечил, а также – с родственниками в Украине и  Белоруси, живущими там по сей день. И тем не менее, долго не мог осознать, что мощный и отделенный «железным занавесом» от остального мира Советский Союз – всего лишь часть мира, где «все связано со всем и все куда-то попадает» (Б.Коммонер).

Если более точно, то это – растущий разрыв между гонкой инноваций в любой сфере: научной, военной, фармацевтической и т.д., и осознанием ее последствий.  Мир действительно живет днем сегодняшним, мало заботясь о том, как эти изобретения и новации, пройдя невидимую для рядового человека цепь трансформаций, вернутся к нему в виде рисков и угроз (здоровью детей, близким, привычному образу жизни, социальному порядку). Фукусима продемонстрировала всему миру, любая «точечная» катастрофа способна оказать влияние на весь мир без исключения: на его систему ценностей, экономику, политику, поведение людей.

И пока нет силы, которая снизила бы уровень этой всеобщей беспечности, недальновидности. Гражданское общество в лице антиядерных движений максимум чуть-чуть сдвинет энергетический баланс мира в пользу возобновляемых источников энергии, а о «превентивной силе» международных организаций и говорить не приходится: их роль все более сжимается до оказания гуманитарной помощи уже пострадавшим. Если судить по ситуации в Северной Африке, интеллектуальная мощь НАТО падает: оно, ввязавшись в этот конфликт, не смогло просчитать своих действий хотя бы на два-три шага вперед. Интерес к прогнозированию в мировом социологическом сообществе в последние годы все падает…А количество хитроумных гаджетов, включая те, что позволяют контролировать не только каждый наш шаг, но, страшно подумать,– наши мысли, все растет. Саркофаги, бункеры, бронежилеты, средства видео-наблюдения и прослушки, высокие заборы, частные охранные предприятия и т.д.

«А что потом, а что потом ???…», – этот вопрос, заданный одной из поэтических героинь Е. Евтушенко, приобретает воистину философский характер.